Буквально пару слов скажу о том, почему попытки «вырастить ребенка счастливым» и «дать ему все» не делают его счастливым, но зато с надежностью делают несчастной всю семью.
Давайте возьмем абстрактного ребенка N в вакууме.
Стандартный родительский стон будет звучать как «он ничего не хочет делать, ему ничего не интересно, хочет только в планшете торчать, а над домашними заданиями сидим часами».
А что вообще может мотивировать ребенка N на то, чтобы расти, развиваться, учиться новому и интересоваться миром?
Очень простая вещь. Обещание, что это как-то повысит его СТАТУС. Приподнимет его на ступеньку повыше — сначала в семье, потом, как модно говорить, «в социальной стае».
Штука в том, что в современной детоцентричной семье статус ребенка и так уже задран до небес. Все вращается вокруг него.
Все делается, чтобы ребенку было удобно и не было, не приведи господь, дискомфортно. Чтобы «ребенку было весело», «было не скучно», чтобы он «не получил психическую травму», и потом, в розовеющем будущем, «развивался и преуспел».
В этом дивном настоящем, где все ресурсы семьи уже сосредоточены на нем, не очень понятно, зачем стараться, чтобы быть «как мама» или «как папа». Ребенка вполне устраивает остаться «как ребенок».
Многие современные дети прямо так и говорят – не хочу вырастать. Хочу оставаться ребенком.
Потому что это офигенно почетный и с огромными бонусами статус.
Это мама с папой мечтают побыть на его месте. И тоже, кстати, иной раз об этом прямо говорят.
Ребенок не дурак. Такой статус никто не хочет терять.
Таким образом, инструменты, помогающие становиться взрослее, ответственнее, пробиваться сквозь дискомфорт и добиваться разных взрослых ништяков, осваиваются вяло и неохотно.
Понятно, что ты вынужденно обучаешься вытирать себе попу, потом читать-писать, потом эээ ладно уж, делать уроки, заниматься с репетитором, но это ведь все еще в рамках детской роли.
И то часто идет с заминками и спотыканиями, которые ни сам ребенок, ни родители толком не могут объяснить.
Ну вот вроде не дурак, вроде способный мальчик, но как-то… Собраться не может…
А потому что ребенок чует, что все это не приближение к вожделенному «раю взрослости», а изгнание из «рая детоцентризма».
Значит, какие инструменты ему выгоднее всего осваивать?
Прямо противоположные.
Те, которые позволяют как можно дольше удерживать родителя в родительской роли.
И тут, конечно, мало что может сравниться с инструментами вины.
О, вина.
Это одновременно бензопила, перфоратор и электродрель современного ребенка.
Мало того, что популярная психологическая литература бесконечно погоняет этого бодрого пони – родитель виноват, родитель должен, родитель «блокирует инстинктивную часть ребенка» и «не дает развиться интуиции» (что бы это ни значило), родитель «не научил слушать себя», «наносит травму» и так далее. Дети схватывают этот словарь мгновенно.
Я обомлела, когда дочь моя на днях сообщила мне: «Мама, вообще-то у меня теперь психологическая травма, после того, как ты меня не оставила ночевать у Полины».
Да что ты, говорю?..
И тут мне еще не хуже всех, поскольку я владею терминологией. Пока еще гораздо лучше, чем любой ребенок. Но можно представить на моем месте другую мать, более сомневающуюся.
Двигаемся в этой игре на следующий ход.
Что происходит?
Ребенок блестяще осваивает инструменты вины и «ты должна», которые обеспечивают ему райское место в его собственной стае. Часто и в школе, где тоже широко используется идея «учитель должен». А иногда и до университета он может на этом прокатиться.
Но время идет, потому что такова особенность времени. Юная особь превращается во взрослого.
И тут оказывается!
Оказывается!
Оказывается, что инструменты работать перестают.
Работодатель, может, и разделяет концепцию родительского долга, она популярна. Но ни в коем случае не планирует выступать родителем выросшему ребенку N. Это удар. Печаль. И несправедливость.
Он говорит, кто должен, я должен?
Ну пройди по базару, поторгуйся.
И тут растерянный ребенок N выходит на новый круг предъявления родителям счетов – потому что, во-первых, кому-то их по привычке предъявить хочется, а родители привычно откликаются.
И потому что, во-вторых, есть у него некоторая обида и смутное подозрение, что это благодаря родителям он получил негодный и бесполезный набор из перфоратора и бензопилы.
Ох, что-то несимпатичная получается картинка. Сейчас кое-что уточню.
Тут не надо винить ребенка N, обвиняя его в «махровом эгоизме» и инфантилизме. Он просто проявляет здоровую адаптивность, свойственную детям. Ищет, как использовать эту реальность с максимальной выгодой для себя. Это прекрасное качество.
Опять же, и себя винить не надо. Никто из нас самостоятельно не изобретал детоцентризм. Мы просто идем на поводу у современного мира, в котором детей рождается мало, они ценный ресурс, а вокруг ценного ресурса принято устраивать религиозные пляски.
Были бы яблоки редким и ценным ресурсом — плясали бы вокруг яблок.
В общем-то, вкладываться в ребенка — неплохо.
Но, вкладываясь, давайте не будем забывать, что дом – не храм, ребенок – не бог, и хозяин в доме – всегда родитель.
Пока ребенок не владеет ресурсами (деньгами, знаниями, авторитетом), его место в иерархии – на несколько ступенек ниже родителя.
Все та же моя дочь недавно обидчиво сказала: «Мама, почему мне ты говоришь «пожалуйста, заправь кровать немедленно», а папе ты не говоришь «немедленно»? Несправедливо».
Да, детка.
Несправедливо.
Неравенство статусов в семье и в мире – вообще обидная штука.
Но уважение, как говорили наши дедушки, необходимо заслужить.
И для тебя, дитя мое, будет лучше, если ты потратишь силы на заслуживание уважения, а не на выжимание из меня родительской вины.
В этом месте молодые родители возмущенно вскрикивают: «Как! Как же! Разве уважение не полагается ребенку безусловно, по праву рождения, вместе с любовью и эмпатией!».
Нет.
Вернее – не всякое уважение.
Есть некоторое общечеловеческое уважение, которое мы должны всякой твари, и в первую очередь себе.
В первую очередь себе (хочется написать эту фразу пятьдесят раз подряд, но я воздержусь). И оно в том, чтобы избегать оскорблений, унижений и бессмысленных обвинений.
Есть уважение к равному.
Есть уважение к тому, кто шагнул чуть дальше тебя.
Вот когда ребенок N шагает чуть дальше, осваивает что-то, чего мы не умеем, преодолевает себя, обгоняет себя вчерашнего – тут он заслуженно получает и наше уважение, и восхищение.
А до тех пор – извини, чувак, только эмпатия.
Да и то если мы сами ее умеем.
Не надо торопиться впихнуть ребенка на место семейного насильника и тирана.
Мы ведь только освободились от кандалов. Зачем же опять-то.
